В предыдущей заметке я написал, что считаю убедительным предположение о том, что мозг – это «железо» без софта и памяти.
Хочу пояснить свое мнение. Вот пример, ребенок грызет ногти. К нему применяется множество способов убеждения: не красиво, вредно, мажем ногти гадостью, ругаем, награждаем за отсутствие и т.д. Через некоторое (не маленькое) время это действует, хотя, иногда, когда детеныш смотрит что-то очень забористое, то все равно грызет.
Ребенок вполне разумен, то есть он все понимает и пытается изменит свое поведение. Почему же так все долго и результат не 100%?
Если бы мозг был цифровым программируемым устройством, то достаточно было изменить программу и поведение изменилось бы полностью. С человеком все не так, резкие изменения (поведения) происходят очень редко и вызваны чрезвычайными обстоятельствами.
Можем ли мы объяснить медленное изменение поведения адаптивным аналоговым устройством мозга?
Посмотрим, откуда вообще взялось такое устойчивое действие: грызть ногти? Только что родившийся ребенок уже много умеет: дышать, сосать, кричать и т.д. Но не умеет грызть ногти, хоты бы потому, что зубов нет.
И дальше при появлении зубов каким-то образом ребенок научается грызть. Зачем?
Например, потому, что зубы чешутся или потому, что заусеница на ногте мешает. Или потому что это действие помогает терпеть боль или сосредоточиться. Мне не так важно, что именно происходит, важно, что этого много.
Соответственно, есть множество путей передачи управления, которые приводят к действию. В нашем аналоговом устройстве прокладывается множество связей (каналов управления).
После чего, в дело включается воспитание – то есть создание других путей! Замечу – воспитание не убирает существующие пути, а строит новые: заусеница – срежь ножницами или скажи маме или сделай маникюр.
Возможно, что новый канал управления «глушит» каким-то образом старый (нельзя грызть грязные ногти). Или устройство позволяет маркировать или выставлять приоритет каким-то каналам, например, часто используемый канал расширяется.
В итоге, мы имеем то, что имеем – ребенок перестроил свое поведение почти полностью. Но не все каналы, часть каналов не перекрыто – или перекрыто не полностью – есть протечка.
Протечка есть, потому что это не цифра!
Кроме того, старый канал никуда не делся и окажись воспитанный взрослый в положении, когда ничем, кроме зубов заусеницу не удалить – он это сделает.
Понятно, что это всего лишь один пример, но весьма показательный, другие примеры во множестве лежат вокруг нас. И из них я делаю вывод: мозг – это точно не цифровое программируемое устройство.
Замечу еще в продолжение темы «аватаров» — если мозг не оперирует цифровыми данными, то при построении копии человека (сознания) возникает любопытный вопрос – когда делать копию? В старости делать нельзя, так как устройство испорчено. В молодости? Но тогда мы получим совсем другого человека. Помните гхолу Дункана Айдахо из «Дюны»…
Хорошо иметь дело с цифрой, цифра не портится, цифру можно копировать без потерь. Похоже, что человека — нет.
Программы исполняются в идеальном мире, в котором вероятность сбоя очень мала. Процессоры очень редко сбоят и память тоже. Я не говорю об ошибках в программе, а об идеальности среды исполнения программы. Вообще понятие ошибки программы появляется только в связи с назначением (смыслом) программы. Если программа предназначена для переполнения стека, то переполнение стека не является ошибкой.
В студенчестве мы работали на Burroughs 6700 в терминальном классе ВЦ СО РАН. И когда машина была слишком занята (на наш взгляд), мы запускали крошечную рекурсивную программу, в которой была процедура с массивом. Через некоторое время вся оперативная память была выжрана стеком (очевидно была дыра в ОС), и огромный Бахус (как мы его звали) начинал скидывать оперативную память на диски, работать становилось невозможно. Через некоторое время операторы перезагружали Бахус, а за это время часть народа из терминального класса разбегалась, и мы могли работать.
Другой пример, ошибки в программах являются входом для вирусописателей, для них смысл программы заключается в том, что разработчики считают ошибками. Впрочем, это я увлекся.
Еще раз вернусь к основной мысли прошлой заметки – программирование не имеет отношения к мозгу, мы должны идти своим путем.